Мечта - это крылья, жизнь - аэродинамическая труба
Название: НеБлизость
Автор: Сумасшедший Самолётик
Бета: Я Фосса
Канон: Блич
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат их правообладателям, кем бы они ни были
Размер: 1 297 слов
Пейринг: Кира / Гин; Гин / Рангику
Категория: слеш, гет
Жанр: юст, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Кира влюблен, а Гин - нет.
Размещение: запрещено без разрешения автора
От автора: написано в подарок Я Фосса
читать дальше— Кира, что-то не так? Ты такой бледный… — капитан слишком близко, и от этой близости лейтенанта бросает в жар, а когда прохладная ладонь касается его лба, Изуру хочется исчезнуть, раствориться, оказаться где угодно, только не здесь, чтобы не ощущать этого прикосновения, чтобы не было так больно дышать... — Изуру, да ты же горячий!
— Вам показалось, капитан, — слова срываются без какого-либо усилия, в конце концов, он уже давно привык к такому существованию. — У вас просто холодные руки.
— Ох, да? Прости, тебе, наверно, неприятно, — Гин отнимает руку от побледневшего лба, но не отдаляет совсем, и это оказывается ещё более мучительным.
— Что вы, капитан. Благодарю за беспокойство, — Кира привычно игнорирует болезненный спазм, попытавшийся сжать горло, и кланяется. — Позволите идти?
— Конечно, Изуру. Только не переутомляйся, — заботливый и обеспокоенный голос пробирает до костей как острейшее лезвие. И хочется упасть на доски пола и плакать, плакать, плакать…
Но – нельзя. Потому что это глупо и бессмысленно, а капитан презирает глупость. Потому что это будет только мешать ему и раздражать его, а ты не хочешь быть обузой. Потому что это не принесёт никакого облегчения, а значит – бессмысленно.
Потому что ты, пустой тебя раздери, его лейтенант – и не можешь опозорить его! Не можешь!
— Конечно, капитан. Благодарю.
Перешагивая порог и закрывая за собой дверь, Кира сползает на пол. Усталость наваливается вся и сразу, безжалостно прижимая к земле. Впрочем, куда ей до капитана.
"Я так больше не могу, — мысль звенит в голове как лейтмотив уже не первый месяц. И даже не первый год. — Я сломаюсь, не выдержу, сорвусь когда-нибудь. Лучше попросить о переводе, сказать, что мне слишком тяжело справляться со всеми обязанностями лейтенанта… Боже, кому я вру?" – Изуру едва-едва приподнимает уголки губ в горькой улыбке. Он никогда не попросит о переводе, потому что не в силах отказаться от общения с капитаном, даже если каждая минута такой не-близости вбивается гвоздём в сердце…
— Интересно, сколько я ещё продержусь? — лейтенант встаёт и идёт на кухню: "Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда".
— Кира, как ты думаешь, что можно подарить женщине на день рождения?
Сердце отчаянно трепыхается, но кисточка в недрогнувшей руке продолжает выводить иероглифы на пергаменте.
"Он же знает. Он же всё всегда знает, так почему он каждый раз?..."
— Простите, капитан? — ну кому ты пытаешься врать? Ты же тоже прекрасно всё знаешь и понимаешь.
— Подарок для Рангику, — поясняет Ичимару, задумчиво посвистывая в потолок и не глядя на против воли побледневшего лейтенанта. Кира благодарен за эту необременительную для всех деликатность.
-Я не знаю, но… — Изуру задумывается, он не знаком близко с лейтенантом десятого отряда.
— Матсумото-сан вроде нравятся шарфики…
Гин тихонько, по-кошачьи, смеётся:
-Не очень оригинально, но… мило. Спасибо, Изуру.
Кира кивает, не будучи абсолютно уверенным, что справится с голосом в этот раз. К горлу подкатывает тошнота от отчаяния, и он постарается поскорее проглотить её пока… Капитан ведь на этом не остановится, Кира знает… и капитан тоже знает.
-А ты мне не поможешь, Изуру?
-Я не уверен, что могу быть полезен в…
-Но, Кира-кун, — Ичимару оказывается возле стола своего лейтенанта, и тот зачарованно замирает, не в состоянии отвести взгляд. И так хочется прикоснуться – до ломоты в пальцах – к этой холодной, жестокой, сейчас так обманчиво-нежной улыбке… — Кира-кун, ты же не можешь бросить меня в такой момент? Неужели ты не понимаешь, как я волнуюсь, Кира-кун? — Изуру не верит в жалобно приподнятые брови и рассеянную улыбку, но боль всё равно безошибочно бьёт под рёбра. — Неужели ты никогда ни в кого не влюблялся, Изуру?
"Господи! За что так? Почему так?"
— Кира-кун?
"За что? Он ведь знает, он видит, так почему… Неужели ему мало того, что я и так всё время вижу его и каждую минуту заставляю себя помнить, что – нельзя. Ни подойти, ни прикоснуться… Так зачем он каждый раз гнёт меня в дугу, будто проверяя на слом? Хотя почему — будто? И почему я, невзирая на это, так жадно упиваюсь его близостью, так жадно запоминаю каждую мелочь в его лице, в его голосе…"
— Хорошо, капитан, хотя не думаю, что смогу вам помочь, — в конечном итоге он всегда соглашается с ним.
— Но ты же поможешь мне со стихами, Изуру?
"Да за что же Вы мне так руки выламываете?!"
— Конечно, если Рангику-сан понравятся мои стихи…
— Уверен, она будет в восторге, — и Ичимару нежно треплет золотые волосы. Каким только чудом слёзы на глаза не навернулись? Не иначе как в очередной раз выручила привычка.
Рангику порадовалась шарфику и вежливо удивилась стихам. Очень вежливо. Гин только ухмыльнулся:
— Я попросил Киру о помощи. Еле уговорил…
Матсумото метнула в него яростный взгляд:
— Кто бы сомневался… Гин, у тебя совесть есть?
— В чём дело? — капитан поймал её запястье и подошёл вплотную, заглядывая в бледно-голубые, как тающий снег, глаза.
— Что? Прекрати издеваться над ним! — женщина зашипела рассерженной кошкой на друга детства.
Сейчас — именно друга.
— Ран-тян, да ты о чём? Я о нём забочусь и не даю ему переутомляться…
"Вот ведь скотина! — в сердцах подумала Рангику, позволяя привлечь себя в объятия. — Всё он понимает, но развлекается. И не скажешь ведь ничего, потому что сказать нечего. Да и… Кира этого тоже явно не хочет. Интересно, как я умудрилась влюбиться в такого садиста?" — она ласково провела пальцами по ломким – голодное руконгайское детство – волосам серебряного цвета. Хотя иногда ей казалось, что они седые.
Матсумото резко вырвалась из ловушки цепких рук:
— Спасибо за подарок, Гин, но мне нужно бежать.
— Конечно, Матсумото-сан, — Гин легко отпустил её. И она в который раз задалась вопросом: действительно так легко, как ей кажется, или она просто накручивает себя?
— И не обижай своего лейтенанта, у нас, знаешь ли, работа — не сахар.
Ичимару сощурился, как кот, пригревшийся на солнце.
— Ай-я-яй, Изуру, — Кира вздрагивает от лёгкого, почти нежного прикосновения прохладных пальцев к щеке, — стоило мне только отвернуться, и что я вижу? Ну и как после этого оставлять тебя без присмотра?
Лейтенант оглядывается и понимает, что уснул за рабочим столом:
— Простите, капитан, я…
— Нарушил приказ, — понимающе кивает Ичимару и гладит золотую макушку шершавыми пальцами. — Ох, Кира, ну разве можно так волновать собственное начальство?
Изуру чувствует, как внутри натягивается тонкая струна от этой заботы, от этой ласки, которой нельзя поддаться…
— Капитан, я…
— Да ладно тебе, — интересно, как ехидная улыбка от уха до уха может быть сочувствующей и понимающей? — Давай я лучше сделаю нам чая, чтобы снять усталость, нэ, Изуру? — и наклонившись к лейтенанту, заглядывает в глаза. Нет, не настолько близко, чтобы можно было ощутить его дыхание, но достаточно, чтобы чувство близости заставило всё внутри перевернуться:
— Благодарю, капитан, — тихо-тихо отвечает Кира, впитывая всей кожей этот призрак
прикосновения, а, когда Ичимару Гин отворачивается, прикрывает в изнеможении глаза. Как всегда, после сильного душевного напряжения приходит лёгкая апатия.
— Не за что, Изуру, мне тут в приказном порядке велели тебя не обижать, а спорить с женщиной, когда она в ярости – не самое разумное занятие, верно, Изуру? – давно надо было привыкнуть, что нежность – всего лишь преддверие удара. Так почему же ты каждый раз попадаешься, Кира? Ты ведь опытный боец… Или ты хочешь попадаться?
— Матсумото-сан не понравился подарок? – чувство вины горячей иглой колет под лопатку: мог бы подумать и получше, а не ляпать первое пришедшее в голову, идиот!
— Нет, что ты, ей очень понравились и шарфик, и стихи, — капитан ставит перед ним чашку с чаем, — но она считает, что я тебя обижаю… Изуру, — длинные узловатые пальцы доверительно касаются плеча, призывая к откровенности, — ты тоже считаешь, что я тебя мучаю?
"Да за что же?!..."
Усталое отчаяние.
— Нет… Нет, капитан. Матсумото-сан просто показалось. Это, наверно, потому, что я редко улыбаюсь… Простите.
"А ведь я даже не вру. Он не делает ничего плохого, он заботится обо мне... Я сам себя мучаю. И ему доставляю неприятности с Матсумото-сан, как последняя сволочь... Простите, капитан…"
— Действительно, — задумчиво тянет и хлопает по плечу, — наверно, так и есть. Не переживай из-за этого, — и улыбка практически вкруговую! — А теперь ты пойдёшь спать, и даже не спорь. Хорошо?
— Как скажете, капитан.
— Вот и молодец, — Ичимару привычно склоняет голову к плечу, и от этого, такого знакомого, такого родного, движения, у Киры мир хочет уйти из-под ног, но лейтенант находит в себе силы вежливо поклониться и обычной, а не шатающейся, походкой выйти.
Автор: Сумасшедший Самолётик
Бета: Я Фосса
Канон: Блич
Дисклаймер: все права на мир и персонажей принадлежат их правообладателям, кем бы они ни были
Размер: 1 297 слов
Пейринг: Кира / Гин; Гин / Рангику
Категория: слеш, гет
Жанр: юст, ангст
Рейтинг: G
Краткое содержание: Кира влюблен, а Гин - нет.
Размещение: запрещено без разрешения автора
От автора: написано в подарок Я Фосса
читать дальше— Кира, что-то не так? Ты такой бледный… — капитан слишком близко, и от этой близости лейтенанта бросает в жар, а когда прохладная ладонь касается его лба, Изуру хочется исчезнуть, раствориться, оказаться где угодно, только не здесь, чтобы не ощущать этого прикосновения, чтобы не было так больно дышать... — Изуру, да ты же горячий!
— Вам показалось, капитан, — слова срываются без какого-либо усилия, в конце концов, он уже давно привык к такому существованию. — У вас просто холодные руки.
— Ох, да? Прости, тебе, наверно, неприятно, — Гин отнимает руку от побледневшего лба, но не отдаляет совсем, и это оказывается ещё более мучительным.
— Что вы, капитан. Благодарю за беспокойство, — Кира привычно игнорирует болезненный спазм, попытавшийся сжать горло, и кланяется. — Позволите идти?
— Конечно, Изуру. Только не переутомляйся, — заботливый и обеспокоенный голос пробирает до костей как острейшее лезвие. И хочется упасть на доски пола и плакать, плакать, плакать…
Но – нельзя. Потому что это глупо и бессмысленно, а капитан презирает глупость. Потому что это будет только мешать ему и раздражать его, а ты не хочешь быть обузой. Потому что это не принесёт никакого облегчения, а значит – бессмысленно.
Потому что ты, пустой тебя раздери, его лейтенант – и не можешь опозорить его! Не можешь!
— Конечно, капитан. Благодарю.
Перешагивая порог и закрывая за собой дверь, Кира сползает на пол. Усталость наваливается вся и сразу, безжалостно прижимая к земле. Впрочем, куда ей до капитана.
"Я так больше не могу, — мысль звенит в голове как лейтмотив уже не первый месяц. И даже не первый год. — Я сломаюсь, не выдержу, сорвусь когда-нибудь. Лучше попросить о переводе, сказать, что мне слишком тяжело справляться со всеми обязанностями лейтенанта… Боже, кому я вру?" – Изуру едва-едва приподнимает уголки губ в горькой улыбке. Он никогда не попросит о переводе, потому что не в силах отказаться от общения с капитаном, даже если каждая минута такой не-близости вбивается гвоздём в сердце…
— Интересно, сколько я ещё продержусь? — лейтенант встаёт и идёт на кухню: "Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда".
— Кира, как ты думаешь, что можно подарить женщине на день рождения?
Сердце отчаянно трепыхается, но кисточка в недрогнувшей руке продолжает выводить иероглифы на пергаменте.
"Он же знает. Он же всё всегда знает, так почему он каждый раз?..."
— Простите, капитан? — ну кому ты пытаешься врать? Ты же тоже прекрасно всё знаешь и понимаешь.
— Подарок для Рангику, — поясняет Ичимару, задумчиво посвистывая в потолок и не глядя на против воли побледневшего лейтенанта. Кира благодарен за эту необременительную для всех деликатность.
-Я не знаю, но… — Изуру задумывается, он не знаком близко с лейтенантом десятого отряда.
— Матсумото-сан вроде нравятся шарфики…
Гин тихонько, по-кошачьи, смеётся:
-Не очень оригинально, но… мило. Спасибо, Изуру.
Кира кивает, не будучи абсолютно уверенным, что справится с голосом в этот раз. К горлу подкатывает тошнота от отчаяния, и он постарается поскорее проглотить её пока… Капитан ведь на этом не остановится, Кира знает… и капитан тоже знает.
-А ты мне не поможешь, Изуру?
-Я не уверен, что могу быть полезен в…
-Но, Кира-кун, — Ичимару оказывается возле стола своего лейтенанта, и тот зачарованно замирает, не в состоянии отвести взгляд. И так хочется прикоснуться – до ломоты в пальцах – к этой холодной, жестокой, сейчас так обманчиво-нежной улыбке… — Кира-кун, ты же не можешь бросить меня в такой момент? Неужели ты не понимаешь, как я волнуюсь, Кира-кун? — Изуру не верит в жалобно приподнятые брови и рассеянную улыбку, но боль всё равно безошибочно бьёт под рёбра. — Неужели ты никогда ни в кого не влюблялся, Изуру?
"Господи! За что так? Почему так?"
— Кира-кун?
"За что? Он ведь знает, он видит, так почему… Неужели ему мало того, что я и так всё время вижу его и каждую минуту заставляю себя помнить, что – нельзя. Ни подойти, ни прикоснуться… Так зачем он каждый раз гнёт меня в дугу, будто проверяя на слом? Хотя почему — будто? И почему я, невзирая на это, так жадно упиваюсь его близостью, так жадно запоминаю каждую мелочь в его лице, в его голосе…"
— Хорошо, капитан, хотя не думаю, что смогу вам помочь, — в конечном итоге он всегда соглашается с ним.
— Но ты же поможешь мне со стихами, Изуру?
"Да за что же Вы мне так руки выламываете?!"
— Конечно, если Рангику-сан понравятся мои стихи…
— Уверен, она будет в восторге, — и Ичимару нежно треплет золотые волосы. Каким только чудом слёзы на глаза не навернулись? Не иначе как в очередной раз выручила привычка.
Рангику порадовалась шарфику и вежливо удивилась стихам. Очень вежливо. Гин только ухмыльнулся:
— Я попросил Киру о помощи. Еле уговорил…
Матсумото метнула в него яростный взгляд:
— Кто бы сомневался… Гин, у тебя совесть есть?
— В чём дело? — капитан поймал её запястье и подошёл вплотную, заглядывая в бледно-голубые, как тающий снег, глаза.
— Что? Прекрати издеваться над ним! — женщина зашипела рассерженной кошкой на друга детства.
Сейчас — именно друга.
— Ран-тян, да ты о чём? Я о нём забочусь и не даю ему переутомляться…
"Вот ведь скотина! — в сердцах подумала Рангику, позволяя привлечь себя в объятия. — Всё он понимает, но развлекается. И не скажешь ведь ничего, потому что сказать нечего. Да и… Кира этого тоже явно не хочет. Интересно, как я умудрилась влюбиться в такого садиста?" — она ласково провела пальцами по ломким – голодное руконгайское детство – волосам серебряного цвета. Хотя иногда ей казалось, что они седые.
Матсумото резко вырвалась из ловушки цепких рук:
— Спасибо за подарок, Гин, но мне нужно бежать.
— Конечно, Матсумото-сан, — Гин легко отпустил её. И она в который раз задалась вопросом: действительно так легко, как ей кажется, или она просто накручивает себя?
— И не обижай своего лейтенанта, у нас, знаешь ли, работа — не сахар.
Ичимару сощурился, как кот, пригревшийся на солнце.
— Ай-я-яй, Изуру, — Кира вздрагивает от лёгкого, почти нежного прикосновения прохладных пальцев к щеке, — стоило мне только отвернуться, и что я вижу? Ну и как после этого оставлять тебя без присмотра?
Лейтенант оглядывается и понимает, что уснул за рабочим столом:
— Простите, капитан, я…
— Нарушил приказ, — понимающе кивает Ичимару и гладит золотую макушку шершавыми пальцами. — Ох, Кира, ну разве можно так волновать собственное начальство?
Изуру чувствует, как внутри натягивается тонкая струна от этой заботы, от этой ласки, которой нельзя поддаться…
— Капитан, я…
— Да ладно тебе, — интересно, как ехидная улыбка от уха до уха может быть сочувствующей и понимающей? — Давай я лучше сделаю нам чая, чтобы снять усталость, нэ, Изуру? — и наклонившись к лейтенанту, заглядывает в глаза. Нет, не настолько близко, чтобы можно было ощутить его дыхание, но достаточно, чтобы чувство близости заставило всё внутри перевернуться:
— Благодарю, капитан, — тихо-тихо отвечает Кира, впитывая всей кожей этот призрак
прикосновения, а, когда Ичимару Гин отворачивается, прикрывает в изнеможении глаза. Как всегда, после сильного душевного напряжения приходит лёгкая апатия.
— Не за что, Изуру, мне тут в приказном порядке велели тебя не обижать, а спорить с женщиной, когда она в ярости – не самое разумное занятие, верно, Изуру? – давно надо было привыкнуть, что нежность – всего лишь преддверие удара. Так почему же ты каждый раз попадаешься, Кира? Ты ведь опытный боец… Или ты хочешь попадаться?
— Матсумото-сан не понравился подарок? – чувство вины горячей иглой колет под лопатку: мог бы подумать и получше, а не ляпать первое пришедшее в голову, идиот!
— Нет, что ты, ей очень понравились и шарфик, и стихи, — капитан ставит перед ним чашку с чаем, — но она считает, что я тебя обижаю… Изуру, — длинные узловатые пальцы доверительно касаются плеча, призывая к откровенности, — ты тоже считаешь, что я тебя мучаю?
"Да за что же?!..."
Усталое отчаяние.
— Нет… Нет, капитан. Матсумото-сан просто показалось. Это, наверно, потому, что я редко улыбаюсь… Простите.
"А ведь я даже не вру. Он не делает ничего плохого, он заботится обо мне... Я сам себя мучаю. И ему доставляю неприятности с Матсумото-сан, как последняя сволочь... Простите, капитан…"
— Действительно, — задумчиво тянет и хлопает по плечу, — наверно, так и есть. Не переживай из-за этого, — и улыбка практически вкруговую! — А теперь ты пойдёшь спать, и даже не спорь. Хорошо?
— Как скажете, капитан.
— Вот и молодец, — Ичимару привычно склоняет голову к плечу, и от этого, такого знакомого, такого родного, движения, у Киры мир хочет уйти из-под ног, но лейтенант находит в себе силы вежливо поклониться и обычной, а не шатающейся, походкой выйти.
@темы: Слеш, Манга, Рангику, Гет, Кира, Адресное, Блич, Фанфик, Мини, Гин
-
-
30.12.2019 в 10:36-
-
30.12.2019 в 12:39